Уважаемые студенты, определите стилевые черты приведенного отрывка из статьи и обозначьте особенности интонационного рисунка.

Начиная с XX в., данная ситуация меняется в 1903 г, когда в работе проф. Лейпцигского университета, И. Геринга, занимавшегося изучением религиозных течений в Российской империи, было дало определение, конкретизация и уточнение анализируемым терминам. Так, согласно труду исследователя, «сектантом» считался последователь любой секты или сектантского движения [12, с. 6]. Кроме того, И. Геринг пояснял, что «раскольники» — это не «сектанты», а «схизматики». По его мнению, понятие «раскол», то есть, «схизма», происходит от глагола «расколоть», а его последователи называются «раскольниками», то есть, «схизматиками». Соответственно, это название подходит им более чем «сектанты» [12, с. 6]. Дефиниция некоторых терминов, отраженная в работе И. Геринга, стала одной из первых, где было уделено внимание рассматриваемым терминам. Несмотря на это, дефиниция терминов, использовавшихся для обозначения последователей религиозной деструкции И. Герингом, не получила продолжения в отечественной исследовательской мысли, и спустя год все те же термины без конкретизации встречаются в одной из работ В.М. Андерсона [1].

Не осталось в стороне и конфессионально ориентированное исследовательское сообщество. Так, в 1905 г., российский конфессиональный православный исследователь Н.И. Ивановский в своей работе ввел или конкретизировал несколько новых терминов, назвав последователей религиозной деструкции «подцерковниками» или «отщепенцами» [17, с. 6], и объединил термины в формулу «сектанты-старообрядцы» [17, с. 6]. Следовательно, несмотря на то, что оба понятия зачастую использовались равнозначно, всё же было необходимо их объединение, чтобы окончательно внести ясность в использование термина «раскольник» по отношению к последователям религиозной деструкции. Подобные определения в дальнейшем применяли такие исследователи, как В.Д. Бонч-Бруевич [7, с. 10], Н. Бортовский [8, с. 9], С.Н. Богданович [6, с. 1], Ф.Е. Мельников [20, с. 98], Н.Г. Высоцкий [11, с. 3, 17]. Кроме этого, небольшим дополнением к дефиниции терминов, использовавшихся для обозначения последователей религиозной деструкции, стало определение российского конфессионального исследователя А.Н. Котович, который в 1909 г., указавшего, что «еретик» – «враг веры и Церкви» [19, с. 115].

Следующее определение было дано в 1910 г., в работе православного конфессионального исследователя Т.И. Буткевича, который использовал термин «сектант» для лиц, по той или иной причине отделившихся от единения с «Православной Кафолической Церковью» [9, с. 5, 6]. Помимо этого, он отмечает, что «сектантами», зачастую, также называли тех, кто «не мыслил так, как мыслили все» [9, с. 2].

Очередная дефиниция терминов появилась в 1912 г., после того, как российский конфессиональный православный исследователь Н.Ю. Варжанский определил «сектанта» в качестве последователя «секты, ложного учения» [10, с. 7, 19], и объединил это понятие с понятием еретик, получив производное от него – «еретики-сектанты» [10, с. 7]. Данный термин не получил широкого распространения в связи с тем, что само понятие «ересь» практически вышло из исследовательского оборота и стало редко использоваться.

Заключительной работой с дефиницией терминов в рассматриваемый период является труд российского конфессионального православного исследователя М.А. Кальнева, который называл последователей религиозной деструкции «сектантами» [18, с. 22], описывая их как «отступивших от Церкви (православной)» [18, с. 98]. 

Также, стоит отметить ещё один термин, появившийся в 1919 г., в работе отечественного философа Н.А. Бердяева. Так, называя последователей религиозной деструкции «сектантами», автор определял, что это люди «пораженные, раненные неправдой (внешнего) православного быта и церковного строя»